Согласно Леонардо, «механика — это рай для математических наук, потому что с ее помощью можно вкусить плоды математики». Если абстрагироваться от его изучений полета, то именно работы по механике, — где он выступает как инженер, изобретатель и (безо всякого уничижительного смысла) «делальщик», — принесли ему славу ученого, которая, безусловно, сохраняется до сих пор. Какой бы слабой иногда ни казалась его метода и как бы несообразно ни выглядели его отвлечения от грандиозных художественных работ в пользу конструирования, к примеру, самозакрывающейся крышки уборной, все же ни один механик на свете не сравнится с ним широтой интересов и изобретательностью. Некоторые его изобретения оказались бесполезными с самого начала, другие были неисполнимы по техническим причинам; про одно или два можно сказать, что они предвосхитили позднейшие великие изобретения. Леонардо был скромен в своих привычках почти до аскетизма. Он не любил долго спать: сон представлялся ему младшим братом смерти. В то время еще не существовало надежных часов с будильником, и он придумал остроумное приспособление для пробуждения, описав его: струя воды медленно течет из верхнего сосуда в нижний, и когда тот переполняется, то своей тяжестью надавливает рычаг, который подбрасывает ноги спящего человека вверх. Чтобы увеличить силу рычага, Леонардо использовал то, что называется механическим реле, — с его помощью «сила удваивается, — писал он, — резко подбрасывает вверх ноги спящего, и тот встает и идет по своим делам».

    В случаях вроде этого великий человек пребывает, судя по всему, в игривом настроении, чего нельзя сказать о его опытах с передаточными механизмами. Он создал множество рисунков шкивов и блоков в разных комбинациях, стремясь к тому, чтобы от каждого из них была получена выгода. Его привлекала возможность умножения силы через использование привода: на одном из его рисунков показано три зубчатых колеса, разных диаметров, соединенных между собой с помощью «фонаря», или конического привода, благодаря чему достигалось увеличение скорости вращения. Система весьма похожа на разноскоростной привод, долгое время используемый в автомобилях. Ясно, что у Леонардо и мыслей не было об автомобилестроении, однако в его рисунках мы находим некий рессорный «автомобиль», который, будь он сконструирован, смог бы проехать несколько десятков метров по ровной дороге.

    Леонардо использовал привод весьма остроумно, что хорошо видно на его рисунке механического вертела для подворачивания мяса над огнем. Его мысль заключалась в том, чтобы соединить вертел с неким подобием пропеллера, который бы вращался под действием идущих вверх из печи потоков нагретого воздуха. Ротор был прикреплен длинной веревкой к ряду приводов, с которых усилия передавались на вертел с помощью ремней или, возможно, металлических спиц. Чем сильнее разогревалась печь, тем быстрее вращался вертел, что предохраняло мясо от подгорания, что было бы неминуемо, если бы стряпней занимался невнимательный слуга. На другом рисунке Леонардо появляется цепная передача: соединенные звенья цени очень напоминают те, которые используются в современном велосипеде. Очевидно, Леонардо был вполне удовлетворен изобретением подобной цепи, однако не нашел для нее практического применения; впервые она была использована во Франции в 1832 году. Прекрасно зная повседневную работу ремесленных мастерских, Леонардо изобрел механическую пилу, в которой лезвие двигалось вертикально. К управляемому педалью токарному станку он добавил тяжелое маховое колесо — возможно, первое во всей истории механики, — которое обеспечивало постоянное и продолжительное движение. После ознакомления с широко известной в те времена сверлильной машиной, которая была снабжена тремя сверлами, опущенными в трубку с водой, Леонардо сделал то, что нельзя назвать изобретением, однако можно считать существенным вкладом здравого смысла в механику. Обычно три сверла, закрепленных вертикально, сверлили предмет сверху вниз. Образовывалось много стружек, мешавших работе. Леонардо сконструировал машину, которая сверлила снизу вверх и была снабжена специальным коническим щитом, защищавшим оператора от потока стружек, сыплющихся из отверстия. Он также изобрел машину, которая могла пробивать дыры в заготовках и чеканить монету, и другую машину, с помощью которой листы бумаги, обычно загружаемые вручную в печатные прессы, загружались туда автоматически. Он был мастером конструирования каналов, шлюзов и плотин; он также предложил вполне практичный метод (хотя и казавшийся современникам неудачным) поднимания больших каменных строений с помощью домкрата, а во временя работ по строительству каналов нарисовал несколько землечерпалок, подъёмных кранов и других механизмов, чрезвычайно продуктивных для своего времени. Современному уму эксперименты Леонардо с паром могут показаться странными и бесполезными, как и те, что он проводил, изучая циркуляцию крови. Он начал, очевидно, с конструирования (возможно, изобретения) калориметра для измерения объема пара, производимого кипением заданного количества воды. Эскиз такого прибора включает (очень вероятно, что впервые в механике) движущийся в цилиндре поршень. Леонардо предложил паровое ружье, которое назвал архитронито. В нем происходил быстрый выброс пара, обеспеченный вмонтированным в ствол клапаном. Пар мог посылать пулю на расстояние 800 метров. Это свидетельствует о том, что Леонардо понимал и оценивал значение пара как движущей силы, однако нет ни одного указания на то, что он представлял себе паровую машину. Возможно, его искания в этой области послужили толчком для дальнейших экспериментов. В 1956 году миланский инженер Ладислао Рети опубликовал интересный материал, в котором выдвинул идею о том, что неопубликованные заметки Леонардо долгое время после его смерти имели хождение в определенной среде. Это похоже на правду. Рети проследил за попытками создания паровой машины несколькими людьми и нашел много совпадений между их идеями и идеями Леонардо.

    Перечень изобретений Леонардо, его идей и усовершенствований можно продолжать до бесконечности: легкие лыжеподобные башмаки для хождения по воде — нечто похожее появилось в Соединенных Штатах в последние годы; перепончатые перчатки для плаванья; вращающийся вытяжной колпак для дымоходов; вращающиеся мельницы для производства тонких, унифицированных листов металла; усовершенствованный насос с центрифугой; машины для производства металлических винтов; идея переносных разборных домов; машины для производства веревки; шлифовальные машины; эксперименты с волчком, жидкостями, падающими телами; масляная лампа с наполненной водой стеклянной сфере для усиления яркости света.

    Обозревая мысленным взором изобретения Леонардо, понимая, как высок уровень его знаний, поневоле чувствуешь себя потрясенным. Однако следует постоянно помнить и о его привычке заимствовать идеи Это не было плагиатом: он намеревался, как уже упоминалось, создать некое подобие энциклопедии с иллюстрациями. Надо быть чересчур узколобым даже при больших познаниях в области науки Возрождения (которыми обладают весьма немногие), чтобы недооценивать вклад Леонардо в науку или, наоборот, переоценивать этот вклад, к чему некоторые, без сомнения, склонны. Сам же Леонардо был склонен скорее к переоценке: его познания были велики, о них знали и их уважали, но он хотел, чтобы его ценили еще больше. Когда он увлекался анатомией, то написал записку, в которой перечислял таланты, необходимые для занятий этой наукой, и упомянул столько своих трудов по этой части, сколько едва ли мог в действительности создать. «Что касается этих талантов, независимо от того, могут или нет они быть найдены во мне, то вердикт «да» или «нет» должен быть вынесен на основании ста двадцати книг, которые я сочинил. Их писание сдерживалось не скупостью или невежеством, а исключительно недостатком времени. Прощайте!»

    Термин «человек Возрождения» вызывает в памяти прежде всего имя Леонардо да Винчи: никто из его современников, даже самых блистательных и многосторонне одаренных, не мог с ним сравниться. Простое перечисление его внехудожественных интересов кажется невероятным: анатомия, ботаника, картография, геология, математика, аэронавтика, оптика, механика, астрономия, гидравлика, акустика, гражданское строительство, конструирование оружия, планировка городов...

    Так почему же он не выдвинулся в число величайших гениев науки всех времен? Ответ таков: несмотря на активность его творческой натуры, он был ученым исключительно по призванию. Он обладал огромным любопытством ученого в отношении тайн природы, но тому, что он узнавал, он не находил применения. Скрупулезность его рисунков показывает, что он вынашивал мысль о воплощении своих идей в жизнь — но никогда не шел дальше идеи. Он всегда обращался к новому прежде, чем делал последний шаг, который привел бы к превращению его проектов в конкретную вещь. Все его записи и рисунки оставались в секрете, он никому не позволял в них заглядывать, изучать их или применять на практике. И в этом основная причина его неуспеха как ученого: ведь достижения научного ума оцениваются практическими результатами, а склонный к отшельничеству Леонардо вступал только в те отношения с миром, которые считал необходимыми, и чаще всего предпочитал оставаться в одиночестве.