Российский посланник во Флоренции Николай Демидов, внук знаменитого Никиты Демидова, владел не только десятками заводов на Урале и в Сибири, но и богатейшими копями, где добывался прославленный русский малахит. Дворец посланника в Сан-Донато был украшен таким количеством предметов и вещей из уральского зеленого камня, что полюбоваться этими сокровищами приезжали со всей Италии и даже из других стран Европы.

   Однако сыновья Николая Демидова пошли еще дальше. Старший, Павел, по проекту самого Огюста Монферрана выстроил себе в Петербурге на Большой Морской дворец, в котором интерьер гостиной был целиком отделан малахитом. К слову сказать, это был первый в мире малахитовый зал. Тем временем младший, Анатолий, имея 24 тысячи рублей ежесуточного (!) дохода, продолжал совершенствовать красоты доставшегося ему по наследству имения в Сан-Донато. Дабы желающие восхититься роскошью его "родового гнезда" не испытывали никаких неудобств, он пустил дилижансы из Сан-Донато во все крупные города Центральной Италии и даже обзавелся трехтысячной личной гвардией, одетой в им же придуманную форму.

   Лишь одно постоянно досаждало Анатолию: наезжая в Петербург, он никогда не удостаивался царского приглашения в Зимний дворец. Николай I недолюбливал Демидова-младшего не столько за купеческие замашки, сколько за то, что по его прихоти из России уплывали колоссальные средства.

   Наладить отношения с самодержцем можно было, последовав примеру старшего брата, который ежегодно вносил крупные суммы на благотворительные цели, в том числе на развитие российской науки и культуры. Но Анатолий избрал другой путь. Он решил, что двери в Зимний дворец ему откроет княжеский титул, который и купил у своего промотавшегося и спившегося приятеля. Когда до Николая I дошел слух об этой бесстыдной сделке, император сказал: "Пусть он там только князем и остается".

   Тогда Анатолий вознамерился проложить себе дорогу в царский дворец с помощью именитой супруги и женился на принцессе Матильде де Монфор, родной племяннице самого Наполеона. Да вот беда, семейная жизнь почти с самого начала не заладилась. Русский домострой пришелся принцессе не по нраву. После того как муж несколько раз высек ее, привязав к кровати, - причем не за что-нибудь, а просто так, "чтоб знала место", - она добилась развода. Кстати, на весьма хороших условиях: сумма ежегодных алиментов составила 200 тысяч рублей, а если учесть, что Матильда, расставшись с младшим Демидовым, прожила еще 62 года, то это почти 12 с половиной миллионов.

   Так и не добившись благосклонности Николая I, Анатолий задумал прибегнуть еще к одному, на сей раз, казалось бы, самому верному способу. Он приказал доставить в Италию крупную партию высококачественного русского малахита и заказал лучшим европейским мастерам, в том числе, парижской фирме П.-Ф. Томира, такую сень-ротонду, которая своим великолепием затмила бы все известные миру камнерезные шедевры.

   И действительно, ротонда оказалась поистине неповторимым произведением искусства. На ее изготовление ушло около полутора тонн отборного, в высшей степени красочного зеленого рисунчатого камня, а кроме того, орлец, лазурит, змеевик, не говоря уже о бронзе, золоте и дорогостоящих цветных итальянских мраморах. Высота ротонды - почти семь метров, диаметр - три метра. Восемь стройных малахитовых колонн, выполненных способом флорентийской мозаики, покоятся на каменном подиуме из цветных камней. Прекрасный золоченый купол со вставками из малахита и других самоцветов украшен лавровыми венками, завитками, акантом, розетками, вычеканенными из позолоченной бронзы. В 1834 году этот шедевр, имеющий вид садово-парковой ротонды, демонстрировался в Париже на выставке и вызвал всеобщее восхищение.

   Уплатив за работу 2 миллиона рублей, магнат присовокупил к ротонде бюст Николая I, который надлежало установить внутри сени, и отправил свой дар монарху.

   Тем не менее император отнесся к подарку без всякого энтузиазма. "С чего это он взял, чтобы я когда-нибудь стал в эту клетку!" - ехидно заметил царь и, распорядившись было установить диковинку в одном из залов Зимнего, тут же передумал и отправил ее на склад дворцового инвентаря в Таврический дворец.

   Там и простояла малахитовая ротонда до 1862 года, когда Александр II подарил ее Александро-Невской лавре, чтоб служила местонахождением царя во время молебствия. Лавра, естественно, очень дорожила уникальной сенью. Многие петербуржцы приходили в храм специально, чтобы полюбоваться рукотворным чудом.

   Минуло еще девять десятков лет, и уникальная сень вновь сменила свое пристанище. В 1952 году по инициативе Госинспекции по охране памятников истории и культуры Ленинграда ротонду передали в Эрмитаж. Теперь уже, как было сказано, на вечное хранение.